Специально ко Всемирному дню рыболовства, WWF собрал несколько наглядных примеров того, как расточительное отношение к природным ресурсам может исчерпать даже те запасы, которые, казалось, не закончатся никогда.
В 1883 году известный английский зоолог и популяризатор науки Томас Хаксли заявлял: «Запасы рыбы во всех крупных промысловых районах — неистощимы. Таким образом, что бы мы ни делали, ничто не может оказать серьезного воздействия на численность рыб».
К сожалению это не так. По данным Продовольственной организации ООН, девяносто процентов морских промысловых запасов уже освоены человеком и никогда не смогут восстановиться до прежней численности. Многие из них крайне истощены уже сегодня, а в некоторых местах, в прошлом знаменитых своим изобилием, рыбы не осталось совсем.
Дословно название этого места переводится с английского как «Мыс трески». Её промысел был жизненно важным для первых колонистов и не утрачивал своего значения на протяжении без малого четырех столетий. Однако в конце ХХ века трески не стало.
Объясняется ситуация просто. Отлов рыбаками крупных особей привел к измельчению вида. В своем ареале треска была доминантным хищником, питалась ракообразными и пелагическими рыбами. Теперь же те, кто раньше становился пищей трески, сами начали охотиться на ее икру и личинок.
В такой ситуации даже прекращение промышленного лова уже не смогло исправить катастрофического положения атлантической трески в этом районе. Ограничения на вылов трески, закрытие производства, которые стало вводить правительство, чтобы дать виду восстановить свою численность, не смогло изменить ситуацию. Популяция уже не восстановилась.
Чавыча, так коренные жители Камчатки называют самого крупного представителя семейства лососевых. В середине ХХ века на полуострове еще можно было поймать гигантов длиной в полтора метра и весом в 50 кг.
Браконьерский лов лосося, и прежде всего, чавычи, привел к почти полному ее исчезновению в реке Аваче.
Сейчас промышленный лов этой рыбы полностью запрещен на всем западном побережье Камчатки. На восточном — добыча чавычи разрешена лишь в качестве прилова. То есть, когда она случайно попадает в сеть при промышленной добыче.
Пока чавыча еще встречается в реке, но лишь как единичные экземпляры весом от 5 до 12 кг. Идут разговоры о полном запрете любительского лова на Аваче.
Река Осетр, длиной в 228 км, протянулась по территории сразу трех областей в европейской части России. Ее называют самой чистой в Подмосковье. Здесь водится карась, карп, судак, окунь, щука. А вот кого уж точно поймать здесь никак не удастся — так это осетра.
Когда-то давно в эту реку из Волги через Оку осетр заходил. От него-то речка и получила свое название. Но во второй половине ХХ века реку стали активно перекрывать плотинами, системой шлюзов. Сегодня на Волге функционируют девять гидроэлектростанций.
Все эти изменения стали для ценных промысловых рыб непреодолимым препятствием. Ныне от осетра в Осетре осталось только название да далекие воспоминания старожилов.
В Мексиканском заливе есть местечко под названием Шарк Пойнт, что можно перевести как Акулье Место. К сожалению, оно все меньше оправдывает свое название. По данным исследователей к началу XXI века популяция длиннокрылых акул в Мексиканском заливе сократилась на 99%.
Ещё полвека назад этот вид оспаривал звание самого многочисленного крупного животного на Земле. Длиннокрылые акулы собирались огромными стаями на местах кормежки, сегодня же увидеть пару из них вместе — большая редкость.
Аналогичная судьба постигла целые акульи семейства в Тихом и Атлантическом океане. Так, из Адриатического моря исчезли голубые и лисьи акулы, для которых этот район был местом воспроизводства. На грани исчезновения находится акула с поэтичным названием европейский морской ангел.
Причина стремительного ухудшения состояния популяций акул кроется в интенсивном и нерегулируемом рыболовстве, лишающем акул привычной пищи, загрязнении морской среды, в варварском истреблении их людьми.
Во всем мире официально запрещен промысел лишь белой и гигантской акул. Исчезновение популяции акул, которые являются вершиной пищевой цепи в своей экосистеме, может вызвать непредсказуемые изменения и отразиться на всех обитателях морей и океанов, вплоть до пелагических микроорганизмов.
Возле реки Селенги — крупнейшей, из впадающих в Байкал, есть гора Спящий лев. Другое название горы — Омулёвка или Омулёвая. Раньше до этого места в больших количествах поднимался на нерест омуль, здесь производилась добыча, продажа и обмен его на продукты сельского хозяйства.
Сегодня омуля в Селенге почти не встретишь. Как и в другой водоносной артерии Байкала — Баргузине. По данным статистики, устойчивое снижение вылова рыб этого вида наблюдается в озере стабильно на протяжении уже почти полутора десятков лет. Так, уловы 2004 года более чем вполовину уступали выловам 2001 года.
Единого мнения о причинах сокращения подходов омуля у ученых и рыбопромышленников на сегодняшний день нет. Одни утверждают, что во всем виноваты рыбаки, регулярно изрядно превышающие допустимые объемы вылова. По сути это браконьерство в промышленных масштабах.
Другие уверены, что вина лежит на многочисленных и прожорливых нерпах и бакланах, чья численность резко возросла в связи с запретом охоты.
Третьи вообще склонны обнаруживать в происходящем последствия глобального изменения климата, связывая низкую численность омуля с потеплением воды в Байкале.
В начале мая глава Росрыболовства заявил о решении запретить промышленную добычу омуля в озере с середины 2017. Запрет продлится минимум два-три года, хотя и не коснется рыбаков-любителей и представителей коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Когда-то в долину Сотут, в штате Айдахо, возвращались на нерест десятки тысячи особей нерки. Они приходили в пять крупнейших озер долины — Редфиш, Алчерас, Петитт, Йеллоу Белли и Станли.
На своем пути к родным водам, лосось проделывал грандиозное путешествие в полторы тысячи километров по рекам Колумбия, Снейк и Салмон и поднимался в верховья рек на высоту в два километра над уровнем моря.
Но после 1900 года этот путь с каждым следующим сезоном становился все труднее. Восемь гигантских плотин ГЭС — четыре на Колумбии и четыре в нижнем течении Снейка — последовательно перегородили привычный маршрут, став почти непреодолимым препятствием как для рыб, возвращающихся на нерест, так и для смолтов, совершающих свое первое грандиозное путешествие к океану.
Специально устроенные на плотинах рыбоходы не смогли улучшить ситуацию. По оценкам ученых, от 15 до 30 процентов рыб гибло во время этих переходов через плотины.
Популяция лососей настолько сократилась, что в 1992 году добраться до озера смогла лишь одна мужская особь нерки, получившая прозвище Одинокий Ларри.
Сотрудникам Департамента Рыбы и Дичи в результате работы по восстановлению популяции удалось добиться возврата в озеро 770 особей, из которых 130 появились в результате естественного нереста нерки в Редфише, а не на рыбоводном заводе.
Озеро Редфиш — единственное из пяти упомянутых выше озер долины Сотут, куда, хоть и в незначительных количествах, еще возвращается лосось.
Буквально, с японского Сиби-но Саки переводится как Тунцовый мыс. Связанные с тунцом географические названия обнаруживаются по всему миру: например, в Красном море, в Средиземном, Карибском или в море Сулавеси.
Причина в том, что рыбы данной группы распространены во всех океанах, кроме Северного Ледовитого, а их промысел составляет значительную долю в рыбодобывающей отрасли не менее 25 стран.
В Японии наиболее популярным является голубой (или обыкновенный) тунец. И именно этот вид сегодня, по признанию ученых, находится в наибольшей опасности. По оценкам международный союз охраны природы, за последние два десятка лет популяция голубого тунца сократилась на треть.
Рыбаки не желают сокращать вылов доходного тунца. А реальность такова, что при существующем ныне подходе, голубой тунец вряд ли доживет до конца этого столетия.
Смена видов на Земле происходит непрерывно: одни — исчезают, другие — появляются и занимают освободившуюся нишу. Это стабильный и закономерный процесс. До того, пока в него не вмешивается человек и не становится причиной изменений.
Измельчание крупных промысловых и хищных рыб и полное исчезновение других видов морских обитателей не являются единичными фактами и не могут рассматриваться по отдельности.
Как часть пищевой цепи, эти виды незаменимы для здоровья хрупких экосистем мирового океана, где даже незначительное изменение может повлечь самые непредсказуемые последствия.
