1 января 2019 года в 69 городах России стартовала новая система обращения с отходами, цели которой были зафиксированы в национальном проекте “Экология”. Эта новая система получила название “Мусорная реформа”.
Санкт-Петербург оказался в выигрышном положении — дату начала реформы сдвинули для него на три года и есть возможность посмотреть, по каким путям идут другие регионы, учиться на чужих ошибках, перенимать положительный опыт.
Новая система обращения с отходами задумывалась в первую очередь для решения экологических проблем, вызванных разрастанием мусорных полигонов и несанкционированных свалок. Планировалось их сокращение за счет увеличения доли переработки отходов. Но уже на первых этапах реформы вскрылись нестыковки в законодательстве и подводные камни, о которых разбивались благие намерения.
В том, почему реформа движется со скрипом и как лучше реализовать ее в Петербурге нам помогла разобраться Анна Гаркуша, руководитель направления по взаимодействию с органами власти Ассоциации в сфере экологии и защиты окружающей среды «РазДельный Сбор».
Анна Гаркуша
Куратором реформы в сфере обращения с ТКО в начале 2019 года стала специально созданная для этого госкомпания “Российский экологический оператор” и еще назначен федеральный оператор по опасным отходам.
Теперь решение о том, как будет развиваться обращение с отходами в регионах, принимается местной властью и фиксируется в территориальной схеме. А для реализации этого решения выбирается исполнитель — региональный оператор (их может быть 2-3, если регион крупный). В его ведение отданы контейнерные площадки, транспортировка отходов и дальнейшая судьба отходов.
В дореформенные времена «мусорные вопросы» решались на местах через муниципалитеты или управляющие компании. Они сами контролировали состояние контейнерных площадок, выбирали частные компании-перевозчики и с ними заключали договора.
Получается, что реформа уводит децентрализованное управление в централизованное.
А главное, деятельность региональных операторов оплачивается за счет населения — стоимость вывоза муусора существенно выросла.
В новые тарифы закладывается компенсация расходов регоператора, его административные затраты, а еще и инвестиционная составляющая на строительство сортировочных или перерабатывающих заводов. Причем, она может появиться на той стадии, когда модернизация еще только планируется.
Возьмем такой пример: кто-то не далеко от вашего дома открыл прачечную (на свои или заемные средства), она начала работать, а рядом, через дорогу, открылась еще одна прачечная.
Вы выбираете, где удобнее, где комфортнее. Это нормальная конкуренция. Вы платите за услугу и из этих денег хозяин, конечно, будет погашать кредит. Но для того, чтобы клиенты приходили именно в его прачечную он должен приложить усилия.
При сегодняшнем порядке обращения с коммунальными отходами у жителей нет выбора — мы не можем влиять на то, что региональный оператор делает с нашим мусором, но обязаны платить за это.
В 1998 году был принят 89 федеральный закон «Об отходах производства и потребления». А в 2014 году в него внесли очень важное дополнение — иерархию по обращению с отходами. Она называется — «Направления госполитики в области обращения с отходами в приоритетной последовательности». В чем ее суть?
• На первом месте стоит максимальное использование исходных сырья и материалов;
• Затем идет предотвращение и сокращение образования отходов, снижение их класса опасности, который однозначно повышается при смешивании отходов в местах их накопления;
• Следующая стадия — обработка отходов (сортировка, разборка, очистка) с последующей утилизацией (переработка отходов в полезное сырье);
• И только потом обезвреживание отходов (сжигание и захоронение).
Обосновывая важность соблюдения иерархии в дискуссии со сторонниками мусоросжигания, Анна Гаркуша отмечает:
«Иерархия — это не меню, которое открываешь в ресторане и думаешь: «а начну-ка я с десерта».
Это определенная последовательность способов обращения с отходами, и необходимость мусоросжигания может обсуждаться только после того, как применены все предыдущие меры».
При правильной реализации иерархии — чем больше сил и средств вкладывается в первые стадии, тем меньше отходов останется в конце. И, если сегодня часть из них мы не умеем перерабатывать, то в ближайшее время, возможно, научимся.
Например, фольгированный полипропилен — раньше говорили, что это совершенно не перерабатываемый вид отходов, а сейчас проводятся пилотные проекты по его сбору и переработке в полимерно-песчаную плитку.
Любой закон сам по себе не работает — это рамочная история. К закону нужна инструкция, объясняющая как им пользоваться — подзаконная нормативно-правовая база.
К сожалению, когда начали разрабатывать правовую базу к 89 Федеральному закону, ни в одном документе не учли необходимость соблюдения иерархии.
Нет требования сокращать количество отходов, нет таких целевых показателей, которые заставляли бы правильно обращаться с отходами — нет никакого индикатора, сколько вторсырья будет собрано, а значит и нет рычагов, которые стимулировали бы раздельный сбор. Более того, сразу стали делать ставку на то, чтобы сортировать смешанные отходы. А это называется обработка и по иерархии она находится в более нижней стадии.
В требованиях Правительства России к разработке территориальных схем обращения с отходами, не указано, что в них должны быть заложены отдельные целевые показатели по обезвреживанию, утилизации и размещению отходов. А значит разработчик территориальной схемы может свести все эти показатели в единый, в одну цифру.
Но, утилизация — это производство какого-то нового продукта, а обезвреживание — фактически сжигание, уничтожение. Получается, что можно ничего не разделять, не утилизировать, а просто сжечь или вывезти на полигон и отчитаться о выполнении целевого показателя.
Для регоператоров такой подход весьма удобен — работа их упрощается, а выручка растет, поскольку напрямую зависит от объема вывезенных отходов.
Через некоторое время после начала реформы стало понятно, что ставка на крупные комплексы по сортировке смешанных отходов не оправдывает ни денег, ни уровня выборки вторсырья и отсюда, ни уровня утилизации.
Здесь еще нужно упомянуть о расширенной ответственности производителей (РОП) за то, чтобы их продукция после использования — пластиковые и стеклянные бутылки, одежда, шины и тому подобное, не оказалась на свалке, а была переработана. Хотя бы частично. И в закон вводят новый термин — отходы от использования товаров (ОИТ).
При хорошо организованной расширенной ответственности, субъекты РОП вкладывают средства в то, чтобы собирать отходы от использования товаров раздельно и направлять их на переработку. Но это, на самом деле, те же отходы, что и твердые коммунальные, уже обещанные регоператорам. Если вы положили бутылку в смешанные отходы, то это стало ТКО, а если пошли и сдали на переработку, то это ОИТ.
Но, как мы уже упоминали, регоператоры заинтересованы в вывозе смешанных отходов, включающих все вторсырье. Не выгодно им, чтобы что-то оттуда извлекали.
И решили у нас так — освободить субъекты РОП от заботы о том, как переработать остатки своей продукции, а обязать их платить на эти цели деньги в бюджет — так называемый экологический сбор.
Вот и получается, что на сегодняшний день у нас есть конфликт интересов регоператоров и интересов реформы, конфликт регоператоров и субъектов РОП, и самое страшное — зарождающаяся отрасль мусоросжигания.
После майских указов 2018 года, в которых президент задал очень высокие амбициозные экологические цели, в дорожной карте национального проекта «Экология», было заложено добиться к 2024 году 60% сортировки и 36% утилизации твердых коммунальных отходов.
Когда стало понятно, что, при существующей нормативно-правовой базе, этих показателей достигнуть нереально, лоббисты мусоросжигания предложили сжигание отходов, с получением из них энергии, назвать «энергетической утилизацией». Тогда на это и деньги РОП можно будет тратить и обещание данное президенту выполнить.
В последних числах декабря 2019 года Госдума приняла закон, согласно которому к утилизации теперь отнесено “использование ТКО в качестве возобновляемого источника энергии после извлечения из них полезных компонентов на объектах обработки”. Выходит, остатки мусора после переработки будут сжигать для получения энергии и это сжигание приравняли к утилизации.
То есть пришел серый волк к Иван-царевичу и говорит, не грусти, я тебя выручу, ты измени нормативно-правовую базу, сделай это энергетической утилизацией, мы сожжем, а вы напишите 36%. Вот как получается.
«На самом деле, такая «энергетическая утилизация», — поясняет Анна Гаркуша, — это блокировка перехода к устойчивому развитию, потому что как только вы построите эти огромные заводы, они будут требовать того, чтобы их загружали и ни о чем другом уже думать не получится».
Анна Гаркуша: Мифы о пользе мусоросжигания
В 2016 году в рамках нацпроекта «Чистая страна» было запланировано строительство пяти мусоросжигательных заводов — 4 в Подмосковье и 1 в Казани. Это, естественно, вызвало недовольство, протесты со стороны населения, требования ввести раздельный сбор.
И, чтобы снять социальную напряженность, сделать «как на Западе», в Подмосковье, а затем и в Москве ввели двухпоточную систему раздельного сбора отходов.
Стали на контейнерные площадки устанавливать две емкости — синий бак для вторсырья и серый бак для всего остального. Частично это выглядит, как раздельный сбор, но оплачивается, как вывоз смешанных отходов.
Для регоператоров такая система — дополнительная нагрузка, которая чревата увеличением затрат, а жители, если не брать в расчет активистов, не особо стараются, не очень сильно усердствуют разделять.
Синий бак, в котором пластик и стекло, бумага — все перемешано, и не вторсырье тоже попадается, вывозят отдельной машиной, и его содержимое подвергают дополнительной сортировке на сортировочной линии. А потом на сортировку везут смешанные отходы в сером баке. Есть информация от операторов, что оттуда еще 10% вторсырья удается извлечь, а то и больше.
Конечно, если бы при двухпоточной системе в один бак собирали пищевые отходы, а в другой — все остальное, эффективность использования вторсырья была бы намного выше.
Но собирать отдельно пищевые отходы намного труднее, чем другие фракции — когда жарко они портятся, когда холодно — замерзают и прилипают к стенкам бака.
Чтобы к этому приступить надо разработать концепцию, поэтапную стратегию, продумывать всю цепочку с самой кухни, включая специальные контейнеры и специальный транспорт. Пока ни чиновников, ни население невозможно тотально вовлечь в эту историю, хотя это было бы правильно.
17 июня этого года Комитет по благоустройству Санкт-Петербурга, после полугодового обсуждения, утвердил городскую территориальную схему обращения с твердыми коммунальными отходами.
В ней намечены участки для размещение четырех мусороперерабатывающих комплексов, семи мусороперерабатывающих станций, четырех мусороперегрузочных и прессовальных станций, но нет понимания каким будет сбор отходов. Региональный оператор по югу Петербурга тоже пока не определен.
Сейчас идет много разговоров по поводу объединения Санкт-Петербурга и Ленинградской области в сфере обращения с ТКО, но по закону каждый субъект федерации должен иметь свою отдельную территориальную схему.
Если бы у города и области была единая политика, то эти два региона и без объединения могли бы наладить сотрудничество.
Например, город внедряет тотальный раздельный сбор и отправляет вторичное сырье в область, чтобы там делать переработку. Тогда Ленобласть смогла бы развивать свою экономику не за счет сжигания, а за счет работы с вторсырьем.
Пока все это обсуждается, в Петербурге активно внедряется раздельный сбор отходов по инициативе общественных организаций, населения, операторов, крупных торговых центров, переработчиков.
На придомовых контейнерных площадках ставятся сетки для сбора стекла, бумаги, пластика, стационарных и передвижных пунктов, куда можно сдать различные виды вторсырья становится все больше. Все они нанесены на карту Recyclemap.ru.
«Мы стараемся всячески помогать бизнесу, чтобы к тому времени, когда в городе будут приниматься какие-то конкретные решения, наличие раздельного сбора трудно было игнорировать.
Мы хотим, чтобы развивались связи между всеми участниками обращения с ТКО — операторами, управляющими компаниями, жителями города, городскими хозяйствующими субъектами, переработчиками.
Так, помогая переработчикам, мы повышаем спрос на вторичное сырье и тем самым стимулируем операторов ставить контейнеры для раздельного сбора, да и операторы становятся заинтересованными в налаживании собственной переработки.
Ведем просветительскую работу с населением, сводим управляющие компании с операторами, повышаем доверие к внедрению раздельного сбора.
Средства, которые управляющая компания получает за сданное вторсырье, она могла бы израсходовать на благоустройство придомовой территорию или оформить как перерасчет оплаты за вывоз мусора для жильцов.
Если люди научаться меньше потреблять, лучше сортировать или перестанут покупать не перерабатываемое, то тема сжигания сама собой отойдет на второй план.
И мы очень стараемся донести это до тех, кто принимает решения».
